Медведь и Дракон - Страница 131

131

Что касается Номури, его сердце не то чтобы остановилось на мгновение, оно замерло на десять долгих секунд — по крайней мере, так ему показалось.

— Да, конечно, — произнёс он в ответ, когда дыхание наконец вернулось к нему и он смог втянуть воздух в лёгкие. — Среди них попадаются вкусные сорта.

Минг кивнула, подошла к своему столу и села за компьютер. Номури ещё раз вежливо поклонился присутствующим в офисе, вышел в коридор и поспешно направился к мужскому туалету. Ему казалось, что его мочевой пузырь переполнен и нужно без промедления помочиться. Боже мой. Ничего не поделаешь, это одна из проблем с агентами. Временами они соскакивают с привычных рельсов своей обычной работы, как иных наркоманов охватывает отчаянное веселье, когда наркотик попадает в кровеносную систему. Тогда они чувствуют необходимость пощекотать дракона с игривым энтузиазмом, чтобы снова испытать неописуемый восторг вторжения наркотика в кровь. При этом часто забывают, что хвост дракона гораздо ближе к его огнедышащей пасти, чем им кажется. Глупо наслаждаться опасностью. Застегнув «молнию» на брюках, он сказал себе, что не отступил от принципов подготовки, не запнулся в ответе на её шаловливое замечание. Но ему нужно предупредить Минг об опасности танцев на минном поле. Никогда не знаешь, куда сделать шаг, а если наступишь на мину, зарытую в земле, результат может оказаться весьма болезненным.

Тут он понял, почему это случилось, и от этой мысли внезапно остановился. Минг любит его. Она шутила потому… ну а почему ещё стала бы так говорить? Как в игре? Неужели она рассматривает все происходящее как игру? Нет, она не такая. «Секс был приятным, может быть, даже слишком — если подобная вещь вообще возможна», — подумал Номури и пошёл к лифту. Сказав это, она, несомненно, придёт к нему сегодня вечером. Нужно остановиться у винного магазина по пути домой и купить этот ужасный японский виски по тридцать баксов за литр. Рабочий человек не может позволить себе напиться здесь пьяным, разве что будет пить какой-нибудь местный крепкий напиток, а он слишком отвратительный, чтобы даже думать о нем. Но Минг только что осветила их связь, рискуя своей жизнью перед своим министром и её сотрудницами, и это пугало Номури гораздо больше, чем необдуманная шутка Минг по поводу его пениса и её любви. «Боже мой, — подумал он, — это становится слишком серьёзным». Но что он мог теперь поделать? Он соблазнил её, превратил в шпионку, и она влюбилась в него по той простой причине, по-видимому, что он был моложе старого пердуна, на которого Минг работала. К тому же он относился к ней гораздо лучше, был внимательным и нежным. Короче, он оказался отличным любовником в постели, это великолепно для его мужского самолюбия, он был незнакомцем в незнакомой стране, и ему было нужно потрясти яйцами, снять напряжение. Делать это с ней было, наверно, намного безопаснее для его прикрытия, чем подобрать какую-нибудь проститутку в баре. А ведь он даже не хотел вплотную рассматривать вероятность серьёзных отношений с какой-либо девушкой в настоящей жизни.

«Но как это может настолько отличаться от моей работы?» — спросил он себя. Помимо того обстоятельства, что в то время, когда она любила его, компьютер Минг посылал в эфир её транскрибированные записи…

* * *

Пересылка происходила всегда вскоре после конца обычного рабочего дня, и разница во времени, равная одиннадцати часам, гарантировала, что донесение прибудет и ляжет на столы американских чиновников вскоре после завтрака. В случае Мэри Патриции Фоули утренние часы стали теперь гораздо менее напряжёнными, чем были когда-то. Её младшая дочь ещё не поступила в колледж, но предпочитала сама готовить свою овсянку и затем самостоятельно ехать в школу, что позволяло матери поспать каждым утром дополнительные двадцать или двадцать пять минут. Двадцать лет работы оперативником и матерью должны были свести её с ума, но такая жизнь, однако, нравилась ей, особенно годы, проведённые в Москве, когда приходилось выполнять задания прямо в утробе зверя, причём сукин сын начал страдать в результате её работы от язвы желудка, вспомнила она с улыбкой.

Муж мог сказать примерно то же самое. Первая команда, состоящая из мужа и жены, сумевших подняться так высоко в Лэнгли, каждое утро они ехали на работу вместе — в собственном автомобиле вместо автомобиля «компании», на который имели право. Но хотя они ехали в собственной машине, впереди и сзади их сопровождали две машины, полные вооружённых телохранителей, потому что любой террорист, даже если у него не все в порядке с головой, сочтёт их целями куда более дорогими, чем самые драгоценные рубины. Сидя рядом, они могли разговаривать по пути в Лэнгли — их автомобиль проверяли на отсутствие «жучков» каждую неделю.

Они поставили машину на обычном зарезервированном для них, очень широком месте в подвале старого штабного здания ЦРУ, потом поднялись на ожидающем их лифте к своим кабинетам на седьмом этаже.

Письменный стол миссис Фоули был всегда расположен в определённом месте. Ночная смена раскладывала все её важные бумаги тоже в строго определённом порядке. Но сегодня, как и в течение всей прошлой недели, вместо того чтобы просматривать папки с полосами на краях, полные материалов с шифром «совершенно секретно, кодированное название», она первым делом включила свой настольный компьютер и проверила поступление специальной электронной почты. Сегодня она не была разочарована. Мэри-Пэт скопировала файл на свой жёсткий диск, отпечатала документальную копию, и, когда она вышла из принтера, стёрла электронную почту из компьютерной системы, уничтожив, таким образом, её электронное существование.

131