Медведь и Дракон - Страница 179

179

* * *

Наблюдение за скамейкой в парке оказалось продолжительным и скучным. Прежде всего, разумеется, они увезли контейнер, открыли его и обнаружили внутри два листа бумаги с напечатанным текстом на кириллице, но текст был зашифрован. Оба листа были сфотографированы и посланы шифровальщикам для расшифровки. Это оказалось непросто. Говоря по правде, это оказалось невозможно, ввиду чего офицеры Федеральной службы безопасности пришли к выводу, что китаец (если это действительно был китаец) пользуется старой практикой одноразовых блокнотов, принятых ещё в КГБ. Этот метод шифровки не поддавался взлому даже теоретически, потому что не существовало порядка, формулы или алгоритма, к которым можно было прибегнуть при расшифровке.

Оставалось только следить за скамьёй и ждать человека, который придёт за пакетом.

На это ушло несколько дней. ФСБ выделила для слежки три автомобиля. Два из них представляли собой минивэны с камерами, оборудованными мощными длиннофокусными объективами, постоянно направленными на скамью. Тем временем за квартирой Конева/Суворова велось тщательное наблюдение, за ней следили так же внимательно, как брокеры не сводят глаз с цифр биржевых новостей, пробегающих по светящейся ленте на Московской товарной бирже. За самим субъектом непрерывно наблюдали до десяти отлично подготовленных офицеров КГБ вместо следователей Провалова. Впрочем, следователи тоже нередко входили в это число, потому что с технической точки зрения расследованием убийства занимались всё-таки они. Это останется расследованием убийства до тех пор, пока — они надеялись — какой-нибудь иностранец не заберёт пакет из-под скамейки.

Поскольку скамейка находилась в парке, на неё регулярно садились гуляющие по парку люди. Взрослые читали газеты, дети — комиксы, тинейджеры держались за руки, другие садились и разговаривали, даже два старика ежедневно садились на скамейку и играли в шахматы на небольшой магнитной доске. После каждого такого визита производилась проверка, не потревожил ли кто-нибудь контейнер, не сдвинул ли как-нибудь. К четвёртому дню агенты ФСБ начали рассуждать, не является ли заложенный контейнер элементарной проверкой. Это мог быть способ, придуманный Коневым/Суворовым для того, чтобы убедиться, что за ним нет слежки. Если дело обстояло именно так, то он очень умный и хитрый сукин сын, пришли к выводу агенты, ведущие наблюдение. Но они знали это и раньше.

Наконец им повезло. Это случилось на пятый день, ближе к вечеру, и это был именно тот мужчина, которого они ожидали. Его звали Конг Деши, он был дипломатом сорока шести лет, находившимся в самой нижней части дипломатического списка, невысокий и худощавый, по мнению Министерства иностранных дел, с ограниченными интеллектуальными способностями. Это было вежливое выражение, означавшее, что в МИДе его считали тупицей. Но другие заметили, что это является идеальной маскировкой для шпиона, заставляющей контрразведчиков тратить напрасно массу времени, следя за тупыми дипломатами во всем мире, которые оказывались в конечном счёте именно этим — тупыми дипломатами, запас которых неисчерпаем. Он шёл, словно прогуливаясь, рядом с другим китайцем, которого наблюдатели приняли за бизнесмена. Сев на скамейку, они продолжили разговор с оживлёнными жестами, и тут второй китаец повернулся в ту сторону, куда указывал Конг. И в то же мгновение рука Конга скользнула стремительно и почти незаметно под скамейку, где он взял контейнер и, возможно, заменил его другим, прежде чем рука вернулась на колени. Через пять минут, закончив курить, они встали и пошли в направлении ближайшей станции метро.

— Терпение, — сказал старший офицер ФСБ своим людям по радио. Они ждали больше часа, пока не убедились, что поблизости нет припаркованного автомобиля, из которого кто-то мог наблюдать за скамейкой. Только после этого офицер ФСБ подошёл к скамейке, сел, развернул вечернюю газету и опустил руку. Жест, которым он отбросил сигарету, дал понять остальным, что у него в руках новый контейнер.

В лаборатории, куда была доставлена плоская металлическая коробочка, сразу увидели, что она заперта на замок, и это привлекло всеобщее внимание. Коробочку тут же подвергли рентгеноскопии и обнаружили, что внутри находится батарейка, от которой провода ведут к полупрозрачному кубику, который явно является пиротехническим зарядом. Следовательно, содержимое было очень ценным. Искусный слесарь потратил двадцать минут, чтобы осторожно вскрыть коробку. Там оказалось несколько листков легковоспламеняющейся бумаги. Их достали и сфотографировали. Листки были тесно исписаны кириллицей — и все буквы ничего не значили, написанные в полном беспорядке. Это был одноразовый шифр, лучшее, на что они могли надеяться. Листки сложили точно как лежали они в коробочке, поместили в контейнер и затем плоский металлический контейнер — он походил на дешёвый портсигар — вернули на прежнее место под скамейку.

— Что дальше? — спросил Провалов у старшего офицера ФСБ.

— Теперь, когда наш субъект пошлёт новое донесение, мы сможем прочесть его.

— И тогда нам все станет ясно, — произнёс Провалов.

— Может быть. Мы узнаем немного больше, чем нам известно теперь. У нас будет доказательство, что этот Суворов — шпион. Это я могу вам гарантировать, — заявил контрразведчик.

Провалов был вынужден признать, что сейчас они ничуть не приблизились к разгадке убийства, произошедшего две недели назад, но по крайней мере расследование продвигалось, несмотря на то, что тропинка вела их все дальше в густой туман.

179