Медведь и Дракон - Страница 189

189

В этом и заключалась суть военной профессии. Вы готовитесь, не жалея сил, чтобы шансы были на вашей стороне, но ещё никому не удавалось повернуть битву в том направлении, какое вам хочется.

* * *

Для Ю Чунь это был очень трудный день. Она приехала в Тайбей, чтобы ухаживать за своей престарелой и серьёзно больной матерью, и вдруг ей срочно позвонила соседка, сказав, чтобы она включила телевизор. На экране Ю Чунь увидела собственными глазами, как застрелили её мужа. Это был первый сокрушительный удар, который ей нанесла судьба в этот день.

Следующий удар постиг её, когда она попыталась вернуться в Пекин. Первые два рейса в Гонконг были переполнены, и ей пришлось провести четырнадцать одиноких несчастных часов в терминале, ещё одно анонимное лицо в море таких же анонимных лиц, наедине со своим страхом и одиночеством, пока ей не удалось наконец подняться на борт самолёта, направляющегося в столицу КНР. Авиалайнер бросало из стороны в сторону, женщина скорчилась на последнем ряду, надеясь, что никто не обратит внимания на её страдающее лицо, но спрятаться от соседей было невозможно, всё равно что скрыть землетрясение. Наконец авиалайнер совершил посадку, и ей удалось сравнительно быстро миновать иммиграционных и таможенных чиновников, потому что у неё не было ничего, в чём можно было бы спрятать контрабанду. Затем все началось снова, когда такси остановилось у её дома.

Дом был окружён стеной полицейских. Она попыталась проскользнуть сквозь эту стену, но у полицейских был приказ никого не пускать внутрь дома, и этот приказ не делал исключения для людей, живущих в нём. К этому моменту она провела без сна двадцать шесть часов, и двадцать два из них ей пришлось стоять. Ничто не помогло ей, даже слезы, заливающие лицо. Наконец она побрела к соседнему дому, принадлежащему одному из прихожан её покойного мужа, Вен Зонгу, человеку, который владел маленьким рестораном прямо в его доме. Зонг был высоким и тучным человеком, обычно пребывающим в хорошем настроении, его любили все, кто его знал. Увидев жену убитого пастора, он обнял её и проводил в свой дом, нашёл для неё комнату, где она могла бы поспать, и заставил выпить стаканчик чего-то крепкого, после чего она сразу уснула. Вен знал, что теперь она будет спать несколько часов, и начал обдумывать свои дальнейшие действия. Единственными словами Чунь, перед тем как уснуть, было её желание отвезти тело мужа на родину, где его можно достойно похоронить. Вен не мог сделать это сам, но он сообщил нескольким прихожанам, что жена погибшего пастора в городе. Он понимал желание жены похоронить мужа там, где он родился, на острове Тайвань, но паства не могла расстаться со своим любимым духовным отцом без прощальной церемонии, и Вен постарался организовать поминальную службу в их небольшом молитвенном доме. Он не мог знать, что один из прихожан был осведомителем Министерства государственной безопасности и сообщил о намечавшейся службе своим шефам.

* * *

Барри Вайс был очень доволен собой. Хотя он не получал столько денег, сколько получали его коллеги в других так называемых «крупных» телевизионных компаниях — у телевизионной службы новостей CNN не было отдела развлечений, она не показывала кинофильмы и не занималась рекламой, — он считал, что не менее известен телевизионной аудитории, чем другие (белые) «говорящие головы». Более того, Вайс отличался от них тем, что был серьёзным репортёром, сам отправлялся на поиски своих новостей и произносил собственный текст. Барри Вайс передавал новости, и этим сказано все. У него был пропуск в Белый дом, когда там проводились пресс-конференции, и почти в каждой столице мира его считали не просто репортёром, а честным источником информации. Его любили или ненавидели, в зависимости от правительства и менталитета той или иной страны. «Китайское правительство, — думал он, — не имеет особых оснований любить меня». Для Барри Вайса они были погаными варварами. У местной полиции была мания величия, которая, очевидно, исходила от начальства в центре города. Полицейские начальники считали себя настолько крутыми мужиками с такими мощными членами, что просто обязаны заставить простой народ плясать под их дудку. Для Вайса это означало, наоборот, что члены этих уродов совсем крохотные, но это им не говорили вслух, потому что, какие бы у них ни были члены, маленькие или нет, в их подчинении имелись копы с пистолетами, а пистолеты были, несомненно, достаточно большими.

Однако Вайс также знал, что у этих людей множество слабостей и комплексов. Они видели не реальный, а искажённый мир. Они походили на учёных, заперевшихся в лабораториях и не желающих смотреть дальше своих теорий, старающихся исказить экспериментальные данные таким образом, чтобы они соответствовали теориям, — или просто игнорировали данные, которые их теории не могли объяснить.

Но скоро это изменится. В страну поступала информация. Допустив в страну коммерцию, основанную на свободной торговле, правительство КНР было вынуждено согласиться с установкой сети телефонных линий. Многие линии были подсоединены к телефаксам, а ещё больше линий связано с компьютерами, так что теперь в стране циркулировало целое море информации. «Интересно, — подумал Вайс, — отдаёт ли себе отчёт правительство, каковы последствия этого. Наверно, не отдаёт». Ни Мао, ни Маркс не понимали, насколько мощным оружием является информация, потому что в ней таилась Правда, стоило лишь только немного покопаться в этом море, а Правда противоречит Теории. Правда есть реальное состояние вещей, а это совсем не нравится правителям, потому что напоминает злую собаку, прячущуюся в кустах. Её можно отрицать, но только до поры до времени, потому что рано или поздно собака выскочит и вцепится тебе в зад.

189